Неточные совпадения
На другой день после описанных мною происшествий, в двенадцатом часу утра, коляска и бричка стояли у подъезда. Николай был одет по-дорожному, то есть штаны были всунуты в сапоги и
старый сюртук туго-натуго подпоясан кушаком. Он стоял в бричке и укладывал
шинели и подушки под сиденье; когда оно ему казалось высоко, он садился на подушки и, припрыгивая, обминал их.
На нем была ветхая, совсем полинявшая
шинель, у которой недоставало одной полы; обут он был в
старые стоптанные галоши на босу ногу; в руках держал меховую, совсем обтертую шапку.
Дороги до церкви не было ни на колесах ни на санях, и потому Нехлюдов, распоряжавшийся как дома у тетушек, велел оседлать себе верхового, так называемого «братцева» жеребца и, вместо того чтобы лечь спать, оделся в блестящий мундир с обтянутыми рейтузами, надел сверху
шинель и поехал на разъевшемся, отяжелевшем и не перестававшем ржать
старом жеребце, в темноте, по лужам и снегу, к церкви.
Бакай последние два дня не входил в переднюю и не вполне одевался, а сидел в накинутой
старой ливрейной
шинели, без жилета и куртки, в сенях кухни.
Публика — от учащейся молодежи до
старых чиновников во фризовых
шинелях и от расфранченных дам до бедно одетых рабочих женщин.
Но профессор был сам шарлатан порядочный; испугавшись наконец безденежья, а пуще всего аппетита своего двадцатипятилетнего тунеядца, он обул его в свои
старые штиблетишки, подарил ему свою истрепанную
шинель и отправил его из милости, в третьем классе, nach Russland, [в Россию (нем.).] — с плеч долой из Швейцарии.
На одной лавочке, в конце бульвара, сидел высокий сутуловатый человек с большою головою, покрытою совершенно белыми волосами, и с сильным выражением непреклонной воли во всех чертах умного лица. Он был одет в ватную военную
шинель старой формы с капюшоном и в широкодонной военной фуражке с бархатным околышем и красными кантами.
В заключение он взял на руки Маню Беленькую, завернул ее бортами сюртука и, протянув руку и сделав плачущее лицо, закивал головой, склоненной набок, как это делают черномазые грязные восточные мальчишки, которые шляются по всей России в длинных
старых солдатских
шинелях, с обнаженной, бронзового цвета грудью, держа за пазухой кашляющую, облезлую обезьянку.
У вас там теперь все нищета, потерянные
шинели, ревизоры, задорные офицеры, чиновники,
старые годы и раскольничий быт, знаю, знаю.
Это было тихое, угнетенное идиотизмом существо, в
старой фризовой
шинели, в шапке с огромным козырьком и почерневшею кокардой.
Уже многие солдаты храпели. Вланг тоже растянулся на полу, и
старый фейерверкер, расстелив
шинель, крестясь, бормотал молитвы перед сном, когда Володе захотелось выйти из блиндажа — посмотреть, что на дворе делается.
На другом углу стола, за тарелками котлет с горошком и бутылкой кислого крымского вина, называемого «бордо», сидят два пехотных офицера: один молодой, с красным воротником и с двумя звездочками на
шинели, рассказывает другому,
старому, с черным воротником и без звездочек, про альминское дело.
Мне казалось, что и
старый швейцар, который отворил мне дверь, и лакей, который снял с меня
шинель, и три дамы и два господина, которых я нашел в гостиной, и в особенности сам князь Иван Иваныч, который в штатском сюртуке сидел на диване, — мне казалось, что все смотрели на меня как на наследника, и вследствие этого недоброжелательно.
Скинув в передней на руки подбежавшего
старого камер-лакея
шинель, Чернышев подошел к зеркалу и осторожно снял шляпу с завитого парика.
Мерный топот шагов на конце улицы прервал хохот. Три солдата в
шинелях, с ружьями на плечо шли в ногу на смену к ротному ящику. Ефрейтор,
старый кавалер, сердито глянув на казаков, провел солдат так, что Лукашка с Назаркой, стоявшие на самой дороге, должны были посторониться. Назарка отступил, но Лукашка, только прищурившись, оборотил голову и широкую спину и не тронулся с места.
Мы сидели за чаем на палубе. Разудало засвистал третий. Видим, с берега бежит офицер в белом кителе, с маленькой сумочкой и
шинелью, переброшенной через руку. Он ловко перебежал с пристани на пароход по одной сходне, так как другую уже успели отнять. Поздоровавшись с капитаном за руку, он легко влетел по лестнице на палубу — и прямо к отцу. Поздоровались. Оказались
старые знакомые.
Это было требование отца Кости,
старого бритого чиновника, ходившего в фризовой
шинели и засаленном форменном картузе.
Некоторые из
старых любили самый процесс умывания и с видимым наслаждением доставали из своих сундуков тканые полотенца, присланные из деревни, и утирались. Штрафованный солдатик Пономарев, пропивавший всегда все, кроме казенных вещей, утирался полой
шинели или суконным башлыком. Полотенца у него никогда не было…
Закусив в трактире, я пошел на базар, где сменял
шинель, совершенно новую, из гвардейского сукна, шитую мне отцом перед поступлением в училище, и такой же мундир из хорошего сукна на ватное потрепанное пальто; кепи сменял, прибавив полтину, на ватную
старую шапку и, поддев вниз теплую душегрейку, посмотрел: зимогор!
Постыдная слабость!" — шептал он и встряхивал
шинелью и плотнее усаживался: вот, дескать,
старое кончено, начнем новое…
Чудится ему, что Лиска пришла к нему и греет его ноги… что он лежит на мягком лазаретном тюфяке в теплой комнате и что из окна ему видны Балканы, и он сам же, с ружьем в руках, стоит по шею в снегу на часах и стережет
старые сапоги и
шинель, которые мотаются на веревке… Из одного сапога вдруг лезет фараон и грозит ему…
— Он должен быть в обозе, вон за этим лесом, — сказал
старый ротмистр. — Да постойте, — продолжал он, — вас в этом наряде примут за маркитанта: наденьте хоть мою
шинель.
В целом полку не было сотни крепких
шинелей;
старые вальтрапы были в лохмотьях, а вновь построенные обрезаны до невозможности.
Явления, одно другого страннее, представлялись ему беспрестанно: то видел он Петровича и заказывал ему сделать
шинель с какими-то западнями для воров, которые чудились ему беспрестанно под кроватью, и он поминутно призывал хозяйку вытащить у него одного вора даже из-под одеяла; то спрашивал, зачем висит перед ним
старый капот его, что у него есть новая
шинель; то чудилось ему, что он стоит перед генералом, выслушивая надлежащее распеканье, и приговаривает: «Виноват, ваше превосходительство!», то, наконец, даже сквернохульничал, произнося самые страшные слова, так что старушка хозяйка даже крестилась, отроду не слыхав от него ничего подобного, тем более что слова эти следовали непосредственно за словом «ваше превосходительство».
— А я вот того, Петрович… шинель-то, сукно… вот видишь, везде в других местах совсем крепкое, оно немножко запылилось, и кажется, как будто
старое, а оно новое, да вот только в одном месте немного того… на спине, да еще вот на плече одном немного попротерлось, да вот на этом плече немножко — видишь, вот и всё. И работы немного…
Через четверть часа все было готово; я заставил Писарева сверх платья накинуть
шинель, и он, полный охотничьих надежд, тем более, что
старый рыбак достал мелкой рыбы для щук, нетерпеливо и весело отправился на уженье.
Всякий восхищается по-своему: мужики обыкновенно тыкают пальцами; кавалеры рассматривают серьезно; лакеи-мальчики и мальчишки-мастеровые смеются и дразнят друг друга нарисованными карикатурами;
старые лакеи во фризовых
шинелях смотрят потому только, чтобы где-нибудь позевать; а торговки, молодые русские бабы, спешат по инстинкту, чтобы послушать, о чем калякает народ, и посмотреть, на что он смотрит.
— На нем был картуз неопределенной формы и синяя ваточная
шинель с
старым бобровым воротником; черты лица его различить было трудно: причиною тому козырек, воротник — и сумерки; — казалось, он не торопился домой, а наслаждался чистым воздухом морозного вечера, разливавшего сквозь зимнюю мглу розовые лучи свои по кровлям домов, соблазнительным блистаньем магазинов и кондитерских; порою подняв глаза кверху с истинно поэтическим умиленьем, сталкивался он с какой-нибудь розовой шляпкой и смутившись извинялся; коварная розовая шляпка сердилась, — потом заглядывала ему под картуз и, пройдя несколько шагов, оборачивалась, как будто ожидая вторичного извинения; напрасно! молодой чиновник был совершенно недогадлив!.. но еще чаще он останавливался, чтоб поглазеть сквозь цельные окна магазина или кондитерской, блистающей чудными огнями и великолепной позолотою.
Настя. Нет. И сама я на себя смотрю. И все я будто прячусь от людей, все совещусь. Надета на мне
шинель,
старая, изорванная, и странно… какая-то она двуличневая. В одну сторону отливает одним цветом, каким уж — не помню, а в другую золотым… Спать хочется… Так и сквозит, просвечивает золото. И, как будто… (Засыпает, прислонясь к плечу Анны).
Вот где-то Михей Михеич и достал солдатскую
шинель, старую-расстарую, и говорит мне: «Надень, Аннушка, как пойдешь со двора!
Скинув
шинель, он остался в какой-то жиденькой шубке на кроличьем меху, сильно похожей на женскую кацавейку; когда же снял и шубку, то под ней оказался
старый, изорванный под мышками мундир почтового ведомства.
Она не узнала меня, да и я сам нарочно старался закутаться как можно более, потому что на мне была
шинель очень запачканная и притом
старого фасона.
А на дворе за церковью наш человек чтобы сейчас из той
шинели икону взял и летел с нею сюда, на сей бок, и здесь изограф должен в продолжение времени, пока идет всенощная,
старую икону со
старой доски снять, а подделок вставить, ризой одеть и назад прислать, таким манером, чтобы Яков Яковлевич мог ее опять на окно поставить, как будто ничего не бывало.
Иван Михайлович. Ну,
шинель, собачий сын! Что ты думаешь? По-старому? Правда твоя, Марья Васильевна, все хуже стало. И уставные грамоты хуже, и школы, и студенты… все это яд, все это погибель. Прощайте. Только бы догнать их, хоть на дороге. Уж отведу душу! Петрушку розгами высеку! Да.
Я закутался плотнее в
шинель и, лежа, смотрел в его
старое лицо, черное от загара и ветра.
Раз летом в страдную пору, с котомкой за плечьми, с седой, щетинистой, давно не бритой бородой, с серебряным «егорьем» и тремя медалями на
шинели, проходил по Горам
старый, но рослый и крепкий солдат.
Перед дверью Марьи Петровны Кошкиной,
старой девы-акушерки, останавливается высокий господин в цилиндре и в
шинели с капюшоном.
Пруссия могла выставить только 150 000 человек, считая в этом числе 20 000 саксонцев; и эти солдаты не воевали со времен Фридриха Великого, были одеты в неуклюжие мундиры, делавшие их удивительно неповоротливыми, не имели
шинелей, на головах носили косы и употребляли пудру; стреляли дурно; к тому же все главные начальники и генералы были люди
старые, например, главнокомандующему, герцогу Брауншвейгскому было 71 год, а принцу Гогенлоэ и Блюхеру более 60 лет; кто-то сосчитал года 19 генералов магдебургского округа, и в сумме получилось 1 300 лет.
Пахомыч был в ней, углубленный в починку своей
старой солдатской
шинели.
— Мелион без одного! — подмигивая говорил близко проходивший в прорванной
шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой,
старый солдат.
Почти в самом углу на
шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритою седою бородой,
старый солдат и упорно смотрел на Ростова.